среда, 04 сентября 2013
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Вчерашний день ознаменовался большим количеством перелетов и часов в воздухе, а потому я даже не подумал о том, что нужно куда-то о чем-то написать. Я пил кофе, слегка разбавленный сливками и корицей, смотрел на человеческий круговорот и думал о том, что такая жизнь мне нравится.
Теперь мы на некоторое время в далекой стране, море за порогом - выйди из дома и пройди несколько шагов, а в прилив и ходить не надо. По ослепительному песку пробегают любопытные крабы, смешно вскидывают ноги, словно издают боевой клич. Ветер шумит в пальмах совсем не так, как в соснах. Я сижу, свесив ноги к крабам и ракушкам, смотрю на синеву перед собой и думаю, что жизнь удалась.
Теперь мы на некоторое время в далекой стране, море за порогом - выйди из дома и пройди несколько шагов, а в прилив и ходить не надо. По ослепительному песку пробегают любопытные крабы, смешно вскидывают ноги, словно издают боевой клич. Ветер шумит в пальмах совсем не так, как в соснах. Я сижу, свесив ноги к крабам и ракушкам, смотрю на синеву перед собой и думаю, что жизнь удалась.
воскресенье, 04 августа 2013
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Ох, и давно я не писал в дневник.
Я хотел. Иногда думал - хорошо бы записать в дневник вот это и вот это! И слова оседали на страницах записных книжек, салфетках и обрывках бумаги, чтобы потом забыться и остаться просто вспышками-впечатлениями.
Тем не менее, раз я мыслю, следовательно, существую.
И вот добрался до дневника, а слов-то и нет - попрятались нынче вечером куда-то. Поэтому просто скажу: хороший вечер! Дымком немного пахнет, травой, августовской грустью с кислинкой (похоже на антоновку). Осень скоро, но про нее пока не будем. Еще лето.
Я хотел. Иногда думал - хорошо бы записать в дневник вот это и вот это! И слова оседали на страницах записных книжек, салфетках и обрывках бумаги, чтобы потом забыться и остаться просто вспышками-впечатлениями.
Тем не менее, раз я мыслю, следовательно, существую.
И вот добрался до дневника, а слов-то и нет - попрятались нынче вечером куда-то. Поэтому просто скажу: хороший вечер! Дымком немного пахнет, травой, августовской грустью с кислинкой (похоже на антоновку). Осень скоро, но про нее пока не будем. Еще лето.
воскресенье, 11 ноября 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Безумцы, вы - счастливцы. Я не лгу.
Сон разума - последняя свобода,
Когда лежишь на тающем снегу
И смотришь в ответвленья небосвода.
Сон разума - последняя свобода,
Когда лежишь на тающем снегу
И смотришь в ответвленья небосвода.
среда, 03 октября 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Сегодня не спится, и я зачем-то вспомнил об интернете еще днем. Тепло горит лампа рядом с кроватью, похожая на цветок. В саду кто-то цыкает - насекомое, птица? Пальцы стучат по клавишам. Если подойти к окну и открыть створку, можно увидеть клочковатое обветренное небо, на котором по недоразумению сегодня очень мало звезд. А может, это дымка.
Мне сегодня хотелось бы, чтобы ощущение правильности собственного бытия не покидало меня никогда, но где же найдешь такую роскошь. Долгие годы я приучал себя к тому, что следует принимать за отправную точку именно свои желания и мысли, и только тогда, зная и принимая себя, ты сможешь сделать счастливыми других людей (с собой-то ясно: ты всегда счастлив). И если с тобою что-то случается, думал я, значит, ты свернул не туда.
Однако иногда с тобою просто что-то случается. Надо было прожить сорок лет, чтоб понять это!
Обычно все на уровне неявных ощущений, электрически-эмоциональных импульсов, которые даже не мозгом ловишь - кожей, кончиками пальцев, зачесавшимся уголком глаза. Редко приходит четкое осознание, и тогда невольно задумываешься о глубинах, скрывающихся в твоем собственном мозгу. Кто бы мне сказал в двадцать лет, что я проживу еще двадцать, но яснее ничего не станет. Наоборот. Конечно, это все говорят, кто дошел до подобного рубежа и имел возможность его осознать, но чужие слова - что пепел на ветру. Только развеивать.
Поэзия жизни в том, что в каждом твоем шаге, который ты можешь трактовать так или иначе, еще миллион смыслов, ниточек, протянутых к другим событиям, людям, поступкам; твоя тревожность, утомление, возбуждение, радость, открытость - все это вливается в ревущий поток, и ты либо плывешь, счастливо хохоча над бликами солнца, либо вопишь от ужаса, налетая головой на камень. Это очень поэтично и очень страшно; кто сказал, что настоящая поэзия не страшна?..
Я, помещенный в эти обстоятельства, это тело, эту жизнь, этот набор реакций и это общество, через секунду изменюсь. Вот - уже другой, потому что написал эту строчку. Без размышлений о божественной предопределенности, я сейчас сделаю выбор: отложить компьютер и выключить лампу или разобрать почту. Это сдвинет меня куда-то в новой реальности следующего мига. Правильно для меня? Неправильно? Хорошо? Плохо? Или просто - неизбежно?
Когда понимаешь, что законы все в тебе, когда именно сейчас, вечное, неизменное, убегающее сейчас - все, что есть у тебя, - когда ты можешь выбрать фактически что угодно, но помнишь: жизнь нельзя потратить всю на то, что может оказаться неважно, - вот тогда действительно наступает эра страшной поэзии.
Сейчас.
Мне сегодня хотелось бы, чтобы ощущение правильности собственного бытия не покидало меня никогда, но где же найдешь такую роскошь. Долгие годы я приучал себя к тому, что следует принимать за отправную точку именно свои желания и мысли, и только тогда, зная и принимая себя, ты сможешь сделать счастливыми других людей (с собой-то ясно: ты всегда счастлив). И если с тобою что-то случается, думал я, значит, ты свернул не туда.
Однако иногда с тобою просто что-то случается. Надо было прожить сорок лет, чтоб понять это!
Обычно все на уровне неявных ощущений, электрически-эмоциональных импульсов, которые даже не мозгом ловишь - кожей, кончиками пальцев, зачесавшимся уголком глаза. Редко приходит четкое осознание, и тогда невольно задумываешься о глубинах, скрывающихся в твоем собственном мозгу. Кто бы мне сказал в двадцать лет, что я проживу еще двадцать, но яснее ничего не станет. Наоборот. Конечно, это все говорят, кто дошел до подобного рубежа и имел возможность его осознать, но чужие слова - что пепел на ветру. Только развеивать.
Поэзия жизни в том, что в каждом твоем шаге, который ты можешь трактовать так или иначе, еще миллион смыслов, ниточек, протянутых к другим событиям, людям, поступкам; твоя тревожность, утомление, возбуждение, радость, открытость - все это вливается в ревущий поток, и ты либо плывешь, счастливо хохоча над бликами солнца, либо вопишь от ужаса, налетая головой на камень. Это очень поэтично и очень страшно; кто сказал, что настоящая поэзия не страшна?..
Я, помещенный в эти обстоятельства, это тело, эту жизнь, этот набор реакций и это общество, через секунду изменюсь. Вот - уже другой, потому что написал эту строчку. Без размышлений о божественной предопределенности, я сейчас сделаю выбор: отложить компьютер и выключить лампу или разобрать почту. Это сдвинет меня куда-то в новой реальности следующего мига. Правильно для меня? Неправильно? Хорошо? Плохо? Или просто - неизбежно?
Когда понимаешь, что законы все в тебе, когда именно сейчас, вечное, неизменное, убегающее сейчас - все, что есть у тебя, - когда ты можешь выбрать фактически что угодно, но помнишь: жизнь нельзя потратить всю на то, что может оказаться неважно, - вот тогда действительно наступает эра страшной поэзии.
Сейчас.
вторник, 02 октября 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Озеро Балатон удивительно спокойно, когда от него не ждешь. На днях выходили под парусом... а, впрочем, я тороплю события.
Имею честь пребывать в санатории на берегах знаменитого венгерского озера. То, что оно знаменито, неудивительно: здесь очень легко дышится. По вечерам, если вдруг приползает клочок тумана, на него все смотрят, как на предателя. Часть озерных берегов заболочена, там-то и рождается туман-перебежчик, но его здесь никто не ждет.
Осенью я всегда много сижу в саду, иногда подолгу гляжу на кусты или цветы, но не вижу их, а думаю. Удивительно, как в человеческом мозгу, стоит сосредоточиться (или, наоборот, позволить себе думать о чем угодно), возникают и крутятся галактики, да что там - целые вселенные. Я смотрю на поздние розы, а в голове в это время вспышки сверхновых и космические корабли ныряют в черные дыры. С виду же - сидит мужик на скамье и хмурится.
Поэтому непонятно, что они во мне нашли.
Подбежали фактически, и давай на английском с хорошим немецким акцентом:
- А вы с нами не поедете? Здравствуйте! Мы хотим еще кого-нибудь взять из санатория, они отказываются! Поехали! На ресепшн сказали, вы классный!
О Господь всемогущий, подумал я. Не стоило три дня любезничать с девушками на ресепшн. Этот вид спорта освоен мною в совершенстве, поэтому зачастую я не понимаю, к чему такое приводит.
А их трое, такие молодые, подтянутые, загорелые, двое парней и девушка - стоят, переминаются с ноги на ногу и тараторят. Частично - по-немецки.
- Стойте, - говорю, - подождите. Куда поехать? Вам для экскурсии кого-то не хватает?
- Экскурсии - shit! У нас яхта арендована. Парусная. Мы хотим кого-то нового взять. Нам сказали, вы русский. Пообщаемся!
Оригинально, подумал я. Языка брать пришли. Но как будет по-английски "брать языка", не знал, потому честно сказал:
- Из меня на яхте помощник неважный.
- Это ничего! Мы вам дадим спасательный жилет! Будете просто сидеть! Мы и не думали! Мы все сами! Да там и два матроса есть, и капитан!
Что же это за утлый челн по воле волн, подумал я.
- Ладно, - сказал я. Всегда легко впутываюсь в такие авантюры. То на рыбалку меня тащат, то вот на яхту. - Поехали. Когда?
- Завтра!
Яхта оказалась громадной и при этом уютной - ореховое дерево в салоне, виски позвякивает в стаканах, делать действительно ничего не нужно, только смотреть по сторонам и держаться за поручень, чтобы не вылететь за борт. Шли на парусах и медленно, ветра почти не было. Озерная гладь - как синее стекло. Лебеди величаво рассекают, мимо снуют моторки, а ты плывешь надо всем этим, как туман-перебежчик, и на тебе оранжевый спасательный жилет, и три молодых австрийца тебе задают вопросы о Pussy Riot.
Оказалось - юные социологи, познаватели мира. Любят воду, людей и кальян, мечтают, дышат, спешат, смеются - как мы все. Рассказали мне про отличный ресторанчик в Вене и велели никому не сдавать, я поклялся. Говорили, что хотели бы приехать в Москву, но страшно - а вдруг у нас завтра революция. Сказал, что завтра не будет, максимум послезавтра. Посмеялись.
Ходили под парусом часа три. Когда вернулись, меня ощутимо покачивало, - а казалось бы, волны почти нет. Ребята звали с собой в ночной поход, но я отказался.
Обещали завтра за мной прийти.
Чувствую, языка все-таки взяли.
Имею честь пребывать в санатории на берегах знаменитого венгерского озера. То, что оно знаменито, неудивительно: здесь очень легко дышится. По вечерам, если вдруг приползает клочок тумана, на него все смотрят, как на предателя. Часть озерных берегов заболочена, там-то и рождается туман-перебежчик, но его здесь никто не ждет.
Осенью я всегда много сижу в саду, иногда подолгу гляжу на кусты или цветы, но не вижу их, а думаю. Удивительно, как в человеческом мозгу, стоит сосредоточиться (или, наоборот, позволить себе думать о чем угодно), возникают и крутятся галактики, да что там - целые вселенные. Я смотрю на поздние розы, а в голове в это время вспышки сверхновых и космические корабли ныряют в черные дыры. С виду же - сидит мужик на скамье и хмурится.
Поэтому непонятно, что они во мне нашли.
Подбежали фактически, и давай на английском с хорошим немецким акцентом:
- А вы с нами не поедете? Здравствуйте! Мы хотим еще кого-нибудь взять из санатория, они отказываются! Поехали! На ресепшн сказали, вы классный!
О Господь всемогущий, подумал я. Не стоило три дня любезничать с девушками на ресепшн. Этот вид спорта освоен мною в совершенстве, поэтому зачастую я не понимаю, к чему такое приводит.
А их трое, такие молодые, подтянутые, загорелые, двое парней и девушка - стоят, переминаются с ноги на ногу и тараторят. Частично - по-немецки.
- Стойте, - говорю, - подождите. Куда поехать? Вам для экскурсии кого-то не хватает?
- Экскурсии - shit! У нас яхта арендована. Парусная. Мы хотим кого-то нового взять. Нам сказали, вы русский. Пообщаемся!
Оригинально, подумал я. Языка брать пришли. Но как будет по-английски "брать языка", не знал, потому честно сказал:
- Из меня на яхте помощник неважный.
- Это ничего! Мы вам дадим спасательный жилет! Будете просто сидеть! Мы и не думали! Мы все сами! Да там и два матроса есть, и капитан!
Что же это за утлый челн по воле волн, подумал я.
- Ладно, - сказал я. Всегда легко впутываюсь в такие авантюры. То на рыбалку меня тащат, то вот на яхту. - Поехали. Когда?
- Завтра!
Яхта оказалась громадной и при этом уютной - ореховое дерево в салоне, виски позвякивает в стаканах, делать действительно ничего не нужно, только смотреть по сторонам и держаться за поручень, чтобы не вылететь за борт. Шли на парусах и медленно, ветра почти не было. Озерная гладь - как синее стекло. Лебеди величаво рассекают, мимо снуют моторки, а ты плывешь надо всем этим, как туман-перебежчик, и на тебе оранжевый спасательный жилет, и три молодых австрийца тебе задают вопросы о Pussy Riot.
Оказалось - юные социологи, познаватели мира. Любят воду, людей и кальян, мечтают, дышат, спешат, смеются - как мы все. Рассказали мне про отличный ресторанчик в Вене и велели никому не сдавать, я поклялся. Говорили, что хотели бы приехать в Москву, но страшно - а вдруг у нас завтра революция. Сказал, что завтра не будет, максимум послезавтра. Посмеялись.
Ходили под парусом часа три. Когда вернулись, меня ощутимо покачивало, - а казалось бы, волны почти нет. Ребята звали с собой в ночной поход, но я отказался.
Обещали завтра за мной прийти.
Чувствую, языка все-таки взяли.
понедельник, 03 сентября 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Юбилей.
Время подводить итоги.
Чем я с утра и занялся, в общем-то. Мои итоги варят кофе, стучат лапами по полу, зевают, звонят, хлопают створкой на втором этаже.
Я послушал эти итоговые звуки и решил, что однозначно счастлив. Я так решаю каждый день, однако сегодня, конечно, день особенный.
Не знаю, нужно ли чувствовать себя как-то иначе в сорок лет. Более мудрым? Более понимающим? Я-то чувствую себя все более собой, если вы понимаете, что я хочу сказать. И мне кажется, для одного конкретного графа этого вполне достаточно
Время подводить итоги.
Чем я с утра и занялся, в общем-то. Мои итоги варят кофе, стучат лапами по полу, зевают, звонят, хлопают створкой на втором этаже.
Я послушал эти итоговые звуки и решил, что однозначно счастлив. Я так решаю каждый день, однако сегодня, конечно, день особенный.
Не знаю, нужно ли чувствовать себя как-то иначе в сорок лет. Более мудрым? Более понимающим? Я-то чувствую себя все более собой, если вы понимаете, что я хочу сказать. И мне кажется, для одного конкретного графа этого вполне достаточно
понедельник, 23 июля 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
***
Вечер бестрепетно тих и сер,
Ночь подползает вяло,
Тащит с собой серебристый серп,
Звездное покрывало.
Чайник сопит и пускает пар,
Хочет делиться чаем.
Вроде недавно совсем был март -
Август уже встречаем.
Время идет и идет себе
Плавным, неспешным ходом.
Время полно золотых небес,
Облачных теплоходов.
Дальше идешь, и шаги легки,
Дни твои - вздох за вздохом.
Если ты жив и читаешь стихи -
Это не так и плохо.
Лето идет - безудержное, живое, одно из самых лучших в моей жизни. Кто бы мог подумать, что бывает не просто второй - десятый, сотый шанс, и им наконец удается воспользоваться. Кто бы мог подумать, что пластов бытия (как бы торжественно это ни звучало) немыслимо много, и главное - вовремя ощутить, принять, сделать очередной выбор, который может противоречить всем твоим предыдущим выборам и при этом - парадокс - делать тебя счастливым и похожим на только что заточенный клинок. На меня с благородным шорохом сыплется шелк, и я рассекаю его, рассекаю...
Вечер бестрепетно тих и сер,
Ночь подползает вяло,
Тащит с собой серебристый серп,
Звездное покрывало.
Чайник сопит и пускает пар,
Хочет делиться чаем.
Вроде недавно совсем был март -
Август уже встречаем.
Время идет и идет себе
Плавным, неспешным ходом.
Время полно золотых небес,
Облачных теплоходов.
Дальше идешь, и шаги легки,
Дни твои - вздох за вздохом.
Если ты жив и читаешь стихи -
Это не так и плохо.
Лето идет - безудержное, живое, одно из самых лучших в моей жизни. Кто бы мог подумать, что бывает не просто второй - десятый, сотый шанс, и им наконец удается воспользоваться. Кто бы мог подумать, что пластов бытия (как бы торжественно это ни звучало) немыслимо много, и главное - вовремя ощутить, принять, сделать очередной выбор, который может противоречить всем твоим предыдущим выборам и при этом - парадокс - делать тебя счастливым и похожим на только что заточенный клинок. На меня с благородным шорохом сыплется шелк, и я рассекаю его, рассекаю...
среда, 06 июня 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Вчера вечером, когда мы собирались ложиться спать и приоткрыли окно, то услышали, как где-то в темноте за забором орет птица.
- Это кто? - спросил Денис, так как биологом, зоологом и орнитологом, который умеет отличить лопух от ромашки, а курицу от утки, считаюсь я.
- Сова? - я в своих орнитологических способностях не был уверен.
- Сова вроде ухает, - возразил Денис.
- Ухает филин, - ответил я с умным видом.
Мы помолчали и послушали. Птица орала упорно, монотонно и очень печально. Иногда она выдыхалась, но потом заводилась снова.
- Наверное, это коростель, - сказал Денис.
- Почему?
- Потому что называется противно - коростель. Значит, и кричит так же.
Это был аргумент, и моя слава орнитолога пошатнулась.
- Коростель обычно кричит на болотах, - сказал я уверенно, хотя понятия не имел даже, как коростель выглядит, не то что где он живет. - А эта - за забором у соседей, в кустах. Наверное, какая-нибудь небольшая птичка. Малиновка.
- Да ну, - усомнился Денис, - малиновка же должна красиво петь. "Малиновки заслышав голосок..."
- Это малиновка, перенесшая детскую травму, - пояснил я, воодушевляясь. - В детстве ее чуть не задушила кошка. С тех пор малиновка прилетает в эти кусты, чтобы истерзать слух обидчицы.
Мы еще немного, с уважением, послушали травмированную малиновку.
- Нет, - сказал Денис через некоторое время, - все-таки для малиновки она слишком занудна.
- Малиновка-юрист? - мрачно предположил я. Хотелось спать, но птица и не думала затыкаться.
- Нет, вряд ли, - не повелся на провокацию Динь, - скорее, это дрозд.
- Вы слыхали, как поют дрозды? - вопросил я.
- Уже слыхали.
Дрозд - это звучало убедительно, и мы уже собирались закрыть окно и отправиться на боковую, когда дверь соседского дома распахнулась, и оттуда послышался голос:
- Ми-иш, набери еще раз. В доме точно нет.
Условный дрозд, примолкший было, заорал в кустах.
- А-а, - радостно сказала девушка, шурша в таинственной зелени, - все, нашла. Я его в саду уронила. Спасибо, Миш, сейчас перезвоню. - И пошла обратно в соседский дом.
- Слушай, вот зачем на телефон такие звонки ставить? - сказал Денис. - Сам запутаешься и других запутаешь.
- Загадочная женская душа, - сказал я, и мы пошли спать.
А ближе к утру под наши окна налетело соловьев.
На сей раз - настоящих.
- Это кто? - спросил Денис, так как биологом, зоологом и орнитологом, который умеет отличить лопух от ромашки, а курицу от утки, считаюсь я.
- Сова? - я в своих орнитологических способностях не был уверен.
- Сова вроде ухает, - возразил Денис.
- Ухает филин, - ответил я с умным видом.
Мы помолчали и послушали. Птица орала упорно, монотонно и очень печально. Иногда она выдыхалась, но потом заводилась снова.
- Наверное, это коростель, - сказал Денис.
- Почему?
- Потому что называется противно - коростель. Значит, и кричит так же.
Это был аргумент, и моя слава орнитолога пошатнулась.
- Коростель обычно кричит на болотах, - сказал я уверенно, хотя понятия не имел даже, как коростель выглядит, не то что где он живет. - А эта - за забором у соседей, в кустах. Наверное, какая-нибудь небольшая птичка. Малиновка.
- Да ну, - усомнился Денис, - малиновка же должна красиво петь. "Малиновки заслышав голосок..."
- Это малиновка, перенесшая детскую травму, - пояснил я, воодушевляясь. - В детстве ее чуть не задушила кошка. С тех пор малиновка прилетает в эти кусты, чтобы истерзать слух обидчицы.
Мы еще немного, с уважением, послушали травмированную малиновку.
- Нет, - сказал Денис через некоторое время, - все-таки для малиновки она слишком занудна.
- Малиновка-юрист? - мрачно предположил я. Хотелось спать, но птица и не думала затыкаться.
- Нет, вряд ли, - не повелся на провокацию Динь, - скорее, это дрозд.
- Вы слыхали, как поют дрозды? - вопросил я.
- Уже слыхали.
Дрозд - это звучало убедительно, и мы уже собирались закрыть окно и отправиться на боковую, когда дверь соседского дома распахнулась, и оттуда послышался голос:
- Ми-иш, набери еще раз. В доме точно нет.
Условный дрозд, примолкший было, заорал в кустах.
- А-а, - радостно сказала девушка, шурша в таинственной зелени, - все, нашла. Я его в саду уронила. Спасибо, Миш, сейчас перезвоню. - И пошла обратно в соседский дом.
- Слушай, вот зачем на телефон такие звонки ставить? - сказал Денис. - Сам запутаешься и других запутаешь.
- Загадочная женская душа, - сказал я, и мы пошли спать.
А ближе к утру под наши окна налетело соловьев.
На сей раз - настоящих.
пятница, 01 июня 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
воскресенье, 20 мая 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Между тем, наступила весна, нынче уже летнего типа, пес Сезанн валяется животом кверху на стриженой траве, я сижу в кресле под зонтиком, босиком, печатаю с ноутбука этот глупый пост и ем ватрушку. С окна свисает хвост и периодически дергается: это спит Великий Мерлин.
Надеюсь, ваше бренное существование тоже вас удовлетворяет
Надеюсь, ваше бренное существование тоже вас удовлетворяет
суббота, 31 марта 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
31.03.2012 в 11:00
Пишет Асмела:Сейчас от меня в ужасе побегут, но извините, я не удержалась. Оно само в голову полезло. Предупреждаю сразу, в конце есть целое одно нехорошее слово.
Очередной инициативе народных избранников посвящается.
***
Широка страна моя родная, а не веришь, хоть кого спроси: никакой другой страны не знаем круче нашей матушки-Руси. Нет у нас коррупции примера, честно избран каждый депутат, много денег у пенсионера, врач успешен, педагог богат. Не видать давно рекламы пива (все равно никто его не пьет), на ТВ все чинно и красиво, и высоконравственен народ.
Лишь одно пока в стране погано, разрушает благостный уют: ежедневно с мерзкой пропагандой секс-меньшинства к детям пристают. Лезут в школы (ох, губа не дура!), достают беспомощных ребят, преподать основы гей-культуры неокрепшим душам норовят. А ведь это каждому знакомо: пропаганда — силища и мать! Наши дети сразу станут гомо, если им про гомо рассказать.
Дети любят Чехова, Толстого (а не курят в уголке тайком), мысли выражают — вот те слово! — сплошь литературным языком. Нет в кино тупого Голливуда, в школах все прекрасно, вы о чем? Существует лишь угроза блуда, строго однополого причем. Это наша главная забота, ведь куда б ребенок ни пошел, всюду встретит и расскажет кто-то, что быть геем очень хорошо.
Но от правды никуда не скрыться: лишь они — виновники того, что застряла в пробках вся столица, что в деревне нету никого, что преступность с каждым днем наглеет и что экология плоха… Всем известно: виноваты геи даже в росте цен на ЖКХ.
Так штрафуй их, и смотри угрюмо, и цеди обидные слова, чтоб они не смели даже думать в принципе в стране существовать! И Чайковского с Уайльдом надо запретить подальше от беды (заодно не будут рушить, гады, Фурсенко тяжелые труды).
Женщина! Живи себе и барствуй, и рожай, здоровья не жалей! Аль не обещает государство в месяц целых пятьдесят рублей? Али не везут, питая жалость, к нам сюда мигрантов-работяг, чтоб с чужими бабы размножались, если со своими не хотят? Все условья, чтобы поскорее подносили первенца к груди. Только пропаганда злобных геев нашей демографии вредит!
В остальном довольны жизнью все мы, даже сомневаться не моги. Нет у нас насущнее проблемы, чем ориентация других. И над ней, последней, депутаты бьются, как герои древних битв…
Разве люди правда виноваты в том, кого им хочется любить?
Мой подход не классов и не расов: не вопрос, распущенности — бой.
Но не геи зло, а пидорасы.
И ориентации — любой.
URL записиОчередной инициативе народных избранников посвящается.
***
Широка страна моя родная, а не веришь, хоть кого спроси: никакой другой страны не знаем круче нашей матушки-Руси. Нет у нас коррупции примера, честно избран каждый депутат, много денег у пенсионера, врач успешен, педагог богат. Не видать давно рекламы пива (все равно никто его не пьет), на ТВ все чинно и красиво, и высоконравственен народ.
Лишь одно пока в стране погано, разрушает благостный уют: ежедневно с мерзкой пропагандой секс-меньшинства к детям пристают. Лезут в школы (ох, губа не дура!), достают беспомощных ребят, преподать основы гей-культуры неокрепшим душам норовят. А ведь это каждому знакомо: пропаганда — силища и мать! Наши дети сразу станут гомо, если им про гомо рассказать.
Дети любят Чехова, Толстого (а не курят в уголке тайком), мысли выражают — вот те слово! — сплошь литературным языком. Нет в кино тупого Голливуда, в школах все прекрасно, вы о чем? Существует лишь угроза блуда, строго однополого причем. Это наша главная забота, ведь куда б ребенок ни пошел, всюду встретит и расскажет кто-то, что быть геем очень хорошо.
Но от правды никуда не скрыться: лишь они — виновники того, что застряла в пробках вся столица, что в деревне нету никого, что преступность с каждым днем наглеет и что экология плоха… Всем известно: виноваты геи даже в росте цен на ЖКХ.
Так штрафуй их, и смотри угрюмо, и цеди обидные слова, чтоб они не смели даже думать в принципе в стране существовать! И Чайковского с Уайльдом надо запретить подальше от беды (заодно не будут рушить, гады, Фурсенко тяжелые труды).
Женщина! Живи себе и барствуй, и рожай, здоровья не жалей! Аль не обещает государство в месяц целых пятьдесят рублей? Али не везут, питая жалость, к нам сюда мигрантов-работяг, чтоб с чужими бабы размножались, если со своими не хотят? Все условья, чтобы поскорее подносили первенца к груди. Только пропаганда злобных геев нашей демографии вредит!
В остальном довольны жизнью все мы, даже сомневаться не моги. Нет у нас насущнее проблемы, чем ориентация других. И над ней, последней, депутаты бьются, как герои древних битв…
Разве люди правда виноваты в том, кого им хочется любить?
Мой подход не классов и не расов: не вопрос, распущенности — бой.
Но не геи зло, а пидорасы.
И ориентации — любой.
понедельник, 12 марта 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
24 июля 2011 года в штате Нью-Йорк были официально разрешены однополые браки. На фото первая расписавшаяся гей-пара - работники мэрии Нью-Йорка Джон Фейнблат и Джонатан Минц с дочерьми на своей свадьбе.
Лучшие прошлогодние фото журнала LIFE
Лучшие прошлогодние фото журнала LIFE
четверг, 08 марта 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Наступает весна.
Все равно, что на улице сейчас минус. Зато сегодня праздник - хотя женщины прекрасны все 365 дней в году, а не только 8 марта.
И тем не менее...
С праздником вас, чудесные.
Улыбайтесь. Любите. Радуйтесь. Вы достойны самого лучшего.
Все равно, что на улице сейчас минус. Зато сегодня праздник - хотя женщины прекрасны все 365 дней в году, а не только 8 марта.
И тем не менее...
С праздником вас, чудесные.
Улыбайтесь. Любите. Радуйтесь. Вы достойны самого лучшего.
вторник, 06 марта 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
***
Небо такое прозрачное, что хоть плачь, -
Легкая пленка, на ней налепили звезды.
Март раскрывает призрачные крыла,
Март намекает - может, еще не поздно?
Ну, а за звездами мягкий провал во тьму:
Тысячью глаз на нас медленно смотрит космос.
В космосе март, и, хотя все равно ему,
Космос звенит - давайте, еще не поздно.
Хрупкий ледок на лужах, в бокалах лед,
Ветви орешника - в легкой весенней дрожи.
Март, улыбаясь, мимо сейчас идет.
Март-то уж точно знает: не поздно. Сможем.
Небо такое прозрачное, что хоть плачь, -
Легкая пленка, на ней налепили звезды.
Март раскрывает призрачные крыла,
Март намекает - может, еще не поздно?
Ну, а за звездами мягкий провал во тьму:
Тысячью глаз на нас медленно смотрит космос.
В космосе март, и, хотя все равно ему,
Космос звенит - давайте, еще не поздно.
Хрупкий ледок на лужах, в бокалах лед,
Ветви орешника - в легкой весенней дрожи.
Март, улыбаясь, мимо сейчас идет.
Март-то уж точно знает: не поздно. Сможем.
воскресенье, 05 февраля 2012
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Я действительно давно не появлялся здесь.
Миновал Новый год, Рождество - и католическое, и православное, - а я сюда не заходил. Что-то сдвинулось в восприятии мира и в повседневной жизни, что заставило меня - нет, не забыть, - но отодвинуть на десятый план.
Я пока жив. Это радует каждый день и каждую минуту.
Миновал Новый год, Рождество - и католическое, и православное, - а я сюда не заходил. Что-то сдвинулось в восприятии мира и в повседневной жизни, что заставило меня - нет, не забыть, - но отодвинуть на десятый план.
Я пока жив. Это радует каждый день и каждую минуту.
пятница, 28 октября 2011
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
четверг, 06 октября 2011
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Всем большое спасибо за поздравления с днем рождения! Извините, что пропал внезапно и не ответил каждому лично. Просто в тот момент, когда я готовился написать вам, как я вас люблю и горжусь тем, что меня окружают (пусть виртуально) такие хорошие люди, вошел Денис и сказал:
- Едем.
- Куда? - спросил я.
- Узнаешь, - сказал он.
Вы знаете, я с ним давно не спорю в таких случаях. Как и он со мной. Потому что мы оба в курсе, что от таких споров - только лишнее сотрясение воздуха, а от бесспорности - только хорошие впечатления.
Потому я не спорил, встал и поехал, и мы улетели в Прагу и вечером отпраздновали там мой день рождения, вдвоем.
Затем мы возвратились, но жизнь закрутила так, что я почти забыл о дневнике. А сегодня утром ужаснулся - сколько же времени прошло? Много...
Оно так стремительно летит. Иногда мне очень жаль, что оно уходит, но каждый раз я вспоминаю, что я его живу. Чего от всего сердца желаю и вам.
Спасибо вам, мои прекрасные, что вы есть!
- Едем.
- Куда? - спросил я.
- Узнаешь, - сказал он.
Вы знаете, я с ним давно не спорю в таких случаях. Как и он со мной. Потому что мы оба в курсе, что от таких споров - только лишнее сотрясение воздуха, а от бесспорности - только хорошие впечатления.
Потому я не спорил, встал и поехал, и мы улетели в Прагу и вечером отпраздновали там мой день рождения, вдвоем.
Затем мы возвратились, но жизнь закрутила так, что я почти забыл о дневнике. А сегодня утром ужаснулся - сколько же времени прошло? Много...
Оно так стремительно летит. Иногда мне очень жаль, что оно уходит, но каждый раз я вспоминаю, что я его живу. Чего от всего сердца желаю и вам.
Спасибо вам, мои прекрасные, что вы есть!
суббота, 03 сентября 2011
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Ну что ж. Очередной рубеж пройден.
39.
Так и до ста лет дожить можно!
39.
Так и до ста лет дожить можно!
четверг, 04 августа 2011
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
Зашел написать, что вот бы у нас подобную премию ввели, и обнаружил, что мой журнал лишился оформления. Что тому виной - моя длительная неявка или же некие неприятности с дайри, я не знаю, но, похоже, это повод задуматься о вечном.
воскресенье, 05 июня 2011
Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
***
Я иду и иду, просто я не могу не идти.
На пути попадаются ямы, но то на пути,
А когда остановка - на миг на ладони застыв,
Замирают кометы, прижав к моим пальцам хвосты,
Замирают котята, игравшие с белым клубком,
Замирают все те, с кем знаком я и с кем не знаком,
Замирают конверты с цветными словами внутри,
Барабаны, застыв, замирают отточенный ритм,
И тогда - словно вспышка - я думаю: боже, я тут,
Замерев на мгновенье, я все же куда-то иду.
В последнее время не хотелось ничего писать в электронном виде - только на листочках бумажного дневника, прилипающих к пальцам от свежести, и в записных книжках, коих у меня великое множество, и на обрывках, и на салфетках, и не случайно купленных ретро-открытках, и на круглых картонных подставках для пива, и на прочей бумажной ерунде. Спокойное, созерцательное состояние, в которое я погружаюсь, как в омут, наконец-то снова меня нашло, и выныривать не хотелось совершенно. Знаете - вот это очарование сухих цветов между страницами старых книг, полосатых покрывал, бежевого цвета и бледного золота, неяркой синевы, толстощеких чашек и серебряных ложечек, кофейников с тонкими носиками, полных кофе, или же струящегося сквозь пальцы песка, насыщенного слюдяными брызгами. Туда же тканые половики, блеск глаз незнакомцев, легкие жесты, примитив на картинках, и что-то такое цветочно-сказочное - как, бывает, на иллюстрациях в детских книгах. Я много записываю - вспышками, оборванными фразами, несущими сакральный смысл, вроде бы у каждой свой, а на деле один: жить хорошо. Среди звуков, запахов, красок и тактильных ощущений прячется эта немудреная истина, и когда вечером сидишь у окна и пьешь свой привычный зеленый чай, а лучи заходящего солнца щекочут тебя за ушами, как большого ленивого пса, то самое приятное - неторопливо заправить за ухо отросшую прядь и покрепче стиснуть пальцами чашку. В этом стискивании, плотном прилегании ладоней к керамическим ее бокам, неожиданно столько хорошего, что дух захватывает. Всего лишь чашка, говорю я себе. Всего лишь солнышко. Всего лишь я здесь, за этим столом, здесь и сейчас, длюсь из прошлого и продолжаюсь в будущее, растекаюсь мыслию под древу и снова собираюсь в сверкающую точку на игольном острие. Там же со мною сидят и ангелы - я не вижу их, но слышу, как они рассказывают анекдоты и лениво помахивают крыльями, и до меня долетают толчки воздуха, а иногда - мелкое, белое, твердое как алмаз перо.
Я иду и иду, просто я не могу не идти.
На пути попадаются ямы, но то на пути,
А когда остановка - на миг на ладони застыв,
Замирают кометы, прижав к моим пальцам хвосты,
Замирают котята, игравшие с белым клубком,
Замирают все те, с кем знаком я и с кем не знаком,
Замирают конверты с цветными словами внутри,
Барабаны, застыв, замирают отточенный ритм,
И тогда - словно вспышка - я думаю: боже, я тут,
Замерев на мгновенье, я все же куда-то иду.
В последнее время не хотелось ничего писать в электронном виде - только на листочках бумажного дневника, прилипающих к пальцам от свежести, и в записных книжках, коих у меня великое множество, и на обрывках, и на салфетках, и не случайно купленных ретро-открытках, и на круглых картонных подставках для пива, и на прочей бумажной ерунде. Спокойное, созерцательное состояние, в которое я погружаюсь, как в омут, наконец-то снова меня нашло, и выныривать не хотелось совершенно. Знаете - вот это очарование сухих цветов между страницами старых книг, полосатых покрывал, бежевого цвета и бледного золота, неяркой синевы, толстощеких чашек и серебряных ложечек, кофейников с тонкими носиками, полных кофе, или же струящегося сквозь пальцы песка, насыщенного слюдяными брызгами. Туда же тканые половики, блеск глаз незнакомцев, легкие жесты, примитив на картинках, и что-то такое цветочно-сказочное - как, бывает, на иллюстрациях в детских книгах. Я много записываю - вспышками, оборванными фразами, несущими сакральный смысл, вроде бы у каждой свой, а на деле один: жить хорошо. Среди звуков, запахов, красок и тактильных ощущений прячется эта немудреная истина, и когда вечером сидишь у окна и пьешь свой привычный зеленый чай, а лучи заходящего солнца щекочут тебя за ушами, как большого ленивого пса, то самое приятное - неторопливо заправить за ухо отросшую прядь и покрепче стиснуть пальцами чашку. В этом стискивании, плотном прилегании ладоней к керамическим ее бокам, неожиданно столько хорошего, что дух захватывает. Всего лишь чашка, говорю я себе. Всего лишь солнышко. Всего лишь я здесь, за этим столом, здесь и сейчас, длюсь из прошлого и продолжаюсь в будущее, растекаюсь мыслию под древу и снова собираюсь в сверкающую точку на игольном острие. Там же со мною сидят и ангелы - я не вижу их, но слышу, как они рассказывают анекдоты и лениво помахивают крыльями, и до меня долетают толчки воздуха, а иногда - мелкое, белое, твердое как алмаз перо.